Опубликовано: 11.10.2016
— Выходим мы однажды с малой на двор, слышу: минометы пошли шарашить. Малая куриц гоняла, голову подняла: «А, хохлов лупят», — и давай снова бегать. Три года человеку, прикинь?
— А мой младший и под минометы дремлет, и под «грады». Ему вообщем фиолетово. Старший, как стрельбу слышит, — так падает. Близко же. У нас дым с Украины прям со двора видно…
Пожарные Слава с Пашей посиживают на скамье у пожарной части села Куйбышево (6 тыщ обитателей, 5 км от украинской границы). Защитные костюмчики и каски свалены рядом, другие пожарные суетятся у машин. Наряд только-только возвратился с загоревшейся во время обстрела степи. Снаряды часто прилетают в поля за селом, накаленная жарой степь вспыхивает одномоментно и выгорает время от времени ранее, чем приедет расчет. Пожарные, правда, не очень торопятся: приграничная полоса местами заминирована.
Граница Украины с Ростовской областью — две тыщи км, петляющие меж кукурузных полей, угольных терриконов и крохотных хуторов. Все годы после распада СССР граница была обозначена лишь на карте. Обитатели Рф прогуливались на Украину за дровами и в магазин, пасли там стада, подворовывали на продажу уголь с брошенных терриконов (50 рублей за ведро) и игрались на контрабанде сахара и бензина, как будто на бирже: брали за бесценок в украинском Свердловске — продавали подороже в Гукове либо Ростове на дону, выжидали, пока украинские цены пойдут ввысь — и везли в Свердловск вспять.
Корреспондент «Новейшей» проехал повдоль условной, фактически не имеющейся границы меж украинской войной и русским — условным — миром.